Интервью об акмеологии, тренингах, НЛП – с известным политическим консультантом доктором психологии Алексеем Ситниковым.
Алексей Ситников
доктор психологических наук, директор Института коммуникационного менеджмента ГУ-ВШЭ, президент Консалтинговой группы «ИМИДЖ-Контакт»
Алексей Петрович, расскажите, как вы стали заниматься психологией, что вас привлекало, как и чему вы начали учиться 20 лет назад?
20 лет назад психологией я еще не занимался. Факультеты психологии в то время были в Москве и в Питере. Я из Новосибирска, и учился в Новосибирском университете, специальность — физиология высшей нервной деятельности. Факультет, который я заканчивал, готовил специалистов для экспериментальной медицины, разрабатывающих новые медицинские препараты и технологии, в том числе с использованием математических моделей.
Еще в школе я увлекся йогой, и настолько серьезно, что к 10-му классу понял, что если я не разберусь, как устроены голова и тело, то не смогу выбраться из тех «ловушек», в которые попал. Я занимался сам, учителей не было, научился многим вещам — задерживал сердце, дышал по 2 цикла в минуту, не только во время тренировок, но и по жизни. Но я много не понимал, и не знал, чем все это может закончиться. Когда я уходил в какое-то состояние, не был уверен, что вернусь,
и эта неуправляемость процесса меня пугала.
Интерес к эксперименту с собой?
Да, постоянный. Я увлекался разными техниками развития организма, изменением физиологии. Одно время у меня даже были вшиты в тело электроды, и по ночам с помощью проводов я заземлял свое тело, проверяя, так ли уж это необходимо, и как это влияет на психику.
Как вы почувствовали свой гипнотический дар?
Очень сильным человеком была моя бабушка, профессиональный учитель, которая меня воспитала. Я еще в детстве обратил внимание, как хорошо она умела влиять на людей, и у меня появилось желание этому научиться. Я прочитал много книг, занялся самогипнозом и в какой-то момент понял, что если у меня получается загипнотизировать себя, то и с другими тоже должно получиться. А потом, когда научился воздействовать на зал, на тысячу человек, которых я даже не знаю, когда я освоил эриксоновские технологии,
я поверил в себя. Скорость освоения гипноза пропорциональна вере в себя, в свои силы в то, что ты гипнотизер. Скорость освоения ходьбы по канату пропорциональна тому, как быстро ты поверишь в то, что ты можешь это делать.
Кто были ваши учителя?
Когда я поступил в Новосибирский Университет, жизнь столкнула меня с очень интересными людьми. Лабораторией, в которой я тогда работал, руководил Гурий Иванович Марчук (позже он стал президентом Академии Наук СССР). В лаборатории был отдел математического моделирования биологических процессов, с потрясающими учеными — математиками, статистиками. И одним физиологом — мной. Марчук очень интересовался Голданом Ленхобоевым, известным тибетским врачом, к которому, на волне уже тогда появившегося большого интереса к восточной медицине, он, хорошо интегрированный в советскую политическую тусовку, перевозил на лечение практически все Политбюро. А меня он отправил к Ленхобоеву учиться, на два года.
А куда?
Ленхобоев тогда жил под Улан-Удэ. Я был удобным объектом для обучения, в том числе — потому что в Улан-Удэ жили мои бабушка с дедушкой, и мне не надо было платить за жилье. Там же практиковали и другие специалисты по тибетской медицине, которые изучали Джуд-Ши, основной тибетский трактат по медицине.
Позже, в те же студенческие годы, жизнь меня свела с Константином Бутейко, разработчиком техники дыхания. Общение и работа очень помогли мне в развитии, и психологически, и физиологически.
Тогда же была разработана, совместно нашим отделом и тремя учеными из Ростова-на-Дону — Гаркави, Квакиной и Уколовой, — уникальная модель «стресс-адаптация-тренировка». Фактически — это очень сильное продолжение и развитие теории Селье.
При всем при этом меня интересовали в большей степени психологические процессы. Я занимался йогой и самогипнозом, аутотренингом, вошедшим тогда в моду (из йоги в аутотренинг пройти гораздо проще, чем наоборот). В медицинском центре при НГУ мы экспериментировали с трансовыми состояниями.
А когда и как вы впервые узнали об НЛП?
В 1986 году состоялась выставка «Современная американская медицинская книга». Такую литературу к нам привезли впервые, сначала в Москву и Питер, потом в Новосибирск. Мы пришли на этот праздник жизни и увидели книгу «Из лягушек в принцы», ее никто не брал, т.к. она была без картинок. Пролистав ее, мы поняли, что то, что делают Гриндер и Бендлер — очень близко к тому, чем занимаемся мы сами. Мы экспериментировали точно в том же направлении и много чего уже смогли достичь.
Так как перевода на русский не было, то мы начали переводить сами, и так получилось, что первыми в СССР перевели эту книгу (переводчиком была Инесса Рибейко). Мы обсуждали каждую страницу, каждое особенное слово — например, переводить ли рефрейминг по-русски или оставить так, что делать с anchor и с transformation.
В нашей группе (кроме меня в нее входили уже упомянутая Инесса Рибейко и Александр Арсеньев) я был самым молодым, но в то же время — ключевым человеком. Не потому, что был самым умным и опытным. Арсеньев и Рибейко уже были практиками с большим стажем, профессиональными психотерапевтами, и как я сейчас понимаю, — моими учителями. Но я все-таки был ключевым. Потому что на работе у моего отца, главного инженера института, была сотрудница, у которой был ксерокс. И она, втайне от КГБ (тогда каждый ксерокс был под присмотром), копировала наши переводы. А я по ночам разрезал эти рулоны. Копии получались довольно плохого качества.
Но, тем не менее, именно таким образом мы перевели эту, а потом и другие книги.
К тому же я был довольно статусной фигурой — секретарь райкома комсомола Академгородка, у меня было много возможностей.
А вы хотели быть главным комсомольцем?
Нет, меня выбрали.
Почему?
Я был музыкантом. Вместе с музыкальным коллективом стал в 1985 г. лауреатом Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве.
А вы пели, играли? Голос есть у вас?
Играл я тогда неплохо. А голос свой так и не попробовал. Сейчас у меня дома около пятидесяти различных музыкальных инструментов. Десяток из них я на сцене использовал достаточно профессионально.
Но вернемся к нашей истории. Как секретарь райкома я получил доступ к спецхрану Ленинки.
Там мы откопали еще 2 книги, «Reframing» и «Transformation», которые микрофильмировали. Рулоны пленки. Потом дома, на обычном фотоувеличителе, отпечатали, и отдали на перевод Инессе.
Мы долго и упорно искали на карте Америки город Санта-Круз, а, найдя, написали Гриндеру письмо. И, к нашему изумлению, получили ответ: «Я удивлен, что в Советском Союзе кто-то занимается НЛП». Гриндер нами заинтересовался — русские изучают НЛП! — и предложил пройти у него обучение. Много он не обещал, но: «если вы до меня долетите — то будете учиться, я решу проблему с жильем, главное — долетите». Теперь вспомните то время — рубль не конвертировался, денег на билет не было. Да что деньги! Визу никто бы не дал!
Секретарю бы дали!
Тогда все поездки за границу были связаны с КГБ, а Бендлер уже работал на ЦРУ. Тем не менее, пройдя сквозь цепь забавных, трагических и прочих обстоятельств, в результате мы
все же улетели в Америку…
Как я уже упоминал, я был вторым секретарем райкома комсомола Академгородка. Через какое-то время первый секретарь райкома был вызван в Москву и назначен замначальника бюро молодежного туризма «Спутник». Отвечал он за поездки в Америку. Таким образом, стал доступен единственный канал получить паспорта, визы, и обменять какую-то валюту.
Трагический эпизод. В 1989 году случилась страшная железнодорожная катастрофа под Уфой, из-за аварии на газопроводе. В газовой яме сгорели два поезда, оба новосибирские. Погибло около 600 человек. Мы обратились в чрезвычайную комиссию по работе с жертвами аварии, предложили свою помощь, как психотерапевты, владеющие новыми технологиями. Мы работали с родственниками погибших. Согласно отзывам комиссии и тех людей, которым мы помогли, работа наша была настолько полезной, что о нас заговорили.
Это дало возможность получить визы?
Это стало пропуском в различные разрешающие инстанции. Мы говорили чиновникам, что если вы не пошлете нас осваивать те технологии и новые знания, которых у нас нет, то вы работаете против интересов своих же граждан.
Вы так и говорили?
Как секретарь райкома, я мог так говорить. К тому же я видел, что мы работали эффективнее многих психологов: мы были технологичнее. Первые стрессовые реакции мы могли снять эффективнее. Я пошел к секретарю обкома партии, к начальнику КГБ, и сказал: «Точка. Мы должны ехать».
Параллельно мы искали возможность заработать деньги и купить билеты. Началась перестройка, конверсия, мы работали по договору с новосибирским авиационным заводом, и
взялись готовить команды молодых специалистов, которые могли бы разрабатывать и производить товары народного потребления, заняться маркетингом, продажами. И первые деньги мы заработали как бизнес-психологи.
Забавная история связана с билетами. Представьте, первая альтернативная избирательная кампания, выборы в Верховный Совет. Это сейчас у нас есть богатый опыт работы в политконсалтинге, а тогда это была одна из первых наших предвыборных кампаний. Мы помогали простому парню, летчику Аэрофлота, кстати, соперником его был секретарь обкома партии. И мы победили.
Для Аэрофлота это было круто.
И я обратился к нему: «Ты теперь депутат. Решаешь проблемы своего Аэрофлота. Помоги нам с билетами в Америку». А на Новосибирскую область
тогда выделяли один билет, и чтобы попытаться (!) его получить, необходимо было год ходить по субботам в очереди отмечаться. Летчик меня отправил к замминистра. Я пришел на прием, рассказал о нашей группе: «Так-то и так-то, уфимская катастрофа, новая технология, помогите с билетами, отработаем». И замминистра выделил три билета.
К сожалению, эти билеты пропали, потому что американцы вовремя не дали нам визу. В результате я, набравшись наглости, обратился еще раз. Он говорит: «Ты сошел с ума. Вот тебе три билета. И больше не приходи». Визу нам дали в 6 часов вечера, а рейс был на следующий день в 7 утра.
В Америке отнеслись к нам очень тепло, мы учились у Гриндера, прошли практик — и мастер-курсы НЛП, познакомились с Дилтсом, Делозье. Когда Гриндер узнал всю историю о нашей поездке, он сказал: «Вряд ли кто-то еще из России до меня доберется. Учитесь — организуете потом у себя группы по изучению НЛП».
После Америки наши пути разош-лись. Инесса стала применять эти техники для обучения иностранным языкам. Саша продолжил заниматься психотерапией. Я основал «ИМИДЖ-Контакт». Мы провели первый акмеологический тренинг, а потом — 74 двухнедельных тренинг-марафона по всей стране.
Вы автор акмеологического тренинга. Что это за тренинг, как он работает, вершина у каждого человека своя — как же удается работать с группой?
Мы же давали технологии достижения вершины. И каждый преломлял полученные знания для себя, в контексте своей жизненной истории. Мы давали участникам технологии развития личности, коммуникативной компетентности, повышения собственных энергетических ресурсов, стратагемного мышления. После наших тренингов человек все эти инструменты мог применять сам.
Основная задача — развить инструментарий, расширить, предложить новые варианты. Представьте, у вас есть только молоток, который вы используете во всех случаях жизни. А мы даем вам еще, например, пилу и отвертку. Полученный инструментарий вы можете потом применять, когда жизнь поставит свои задачи. Мы обучаем не конкретным навыкам, это делают педагоги. Мы учим учиться, учим самим приобретать навыки.
А как вы собирали группы? Как вы распространяли информацию о себе?
Когда мы провели первый тренинг, появилась информация о нашей работе, и все те, кто хоть как-то интересовался вопросами изменения мышления, поведения — психологи, педагоги, представители спецслужб, руководители — пошли в наши группы. Наш тренинг содержал не только техники НЛП, многое было взято из йоги, восточных практик, использовались гальперинские технологии, оргдеятельностные технологии Щедровицкого, другие новые интересные технологии, и мои собственные тоже. Через наши тренинги прошли десять тысяч человек.
Я также принимал участие в работе Таллинской школы менеджмента под руководством Владимира Тарасова, который в Бердянске организовал игровое государство, где участвовали 500 молодых менеджеров со всей страны. Ими были смоделированы все процессы, которые потом произошли в реальности — от развала Союза до ГКЧП.
Я прочел трехдневный курс, и будущая молодая элита страны, тогда, в 89 году, узнала о нас.
Информация распространялась изустно?
Да. Участники тренингов приводили к нам новых участников, люди приезжали и сами предлагали собрать группы. За три года мы объехали весь Советский Союз, побывали и в Польше, и на Филиппинах. Организацией занимался Виктор Гафт, мой партнер.
Но все это было каким-то неофициальным, академические психологи не спешили признать НЛП. Я понял, что нужен какой-то системный шаг, чтобы защитить новое направление в
науке, необходимы научно обоснованные и подтвержденные результаты.
По материалам своих тренингов я защитил кандидатскую и докторскую диссертации (не имея базового психологического образования). Я нашел общие принципы, которые есть в работах Гальперина, Выгодского, Лурии, и которые, пусть и упрощенно, используются в НЛП-технологиях. Задача повышения эффективности человека во всех областях жизни была предметом изучения в акмеологии, которая как направление сформировалась в 20-х годах благодаря работам известного психолога Николая Рыбникова.
НЛП прочно привязано к достижению превосходства, не только к психотерапии. Не является ли это причиной некоего отторжения метода рядом отечественных психологов? Православная, коммунистическая мораль?
Вспомните, что в советское время любое самостоятельное развитие, например предпринимательство, наказывалось. Партийная машина не хотела отпускать на волю тех, кто с
помощью этих технологий, своими силами мог стать эффективнее в достижении своих целей.
Одними из первых, кто заинтересовался моими тренингами, были специалисты спецслужб и разведки, военные переговорщики. Я работал с ними, они даже учебник издали по моим тренингам.
Так же надо учитывать, что Гриндер и Бендлер построили свои технологии на основе психоанализа, гештальт-психологии — тех направлений, которые еще не были признаны в России. Сам Гриндер, мы с ним и сейчас дружим, говорил, что то, что мы сделали — это невероятно: «У вас в России все знают, что такое НЛП, каждый психолог.
А в Америке — только каждый десятый».
В 1993 году «ИМИДЖ-Контакт» перестал заниматься проведением тренингов. Люди, прошедшие наши тренинги, стали принимать активное участие в экономических и политических процессах, разворачивающихся в стране, они-то и способствовали нашему приходу в политконсалтинг, в сферу PR.
Из тех, кто тогда и сейчас очень профессионально занимается тренингами, я могу назвать Леонида Кроля. Мы дружим. В области НЛП-образования отлично работает Андрей Плигин, я очень уважаю его. Книги об НЛП сейчас выходят в солидных издательствах.
А мы теперь, совершенно на новом уровне, издаем книги для специалистов в области PR и консалтинга, маркетинговых коммуникаций. 6 октября «ИМИДЖ-контакт» — первая частная компания в области консалтинга в нашей стране — отметила свое 16-летие.
В какой социально-политической и культурной обстановке родился метод НЛП?
Семидесятые годы. После хиппи. После периода увлечения Кастанедой. Когда в бизнес и в психотерапию вернулся прагматизм.
То есть, во время перехода от хиппи к яппи?
Да, это было время, когда гениальный практический опыт психоанализа, гештальт-терапии, Милтона Эриксона, Вирджинии Сатир был использован для массовой психотерапии жертв ЛСД, марихуаны, Кастанеды, йоги.
Жертв — уж как-то очень серьезно… Прикоснувшихся к этой сфере…
Жертв. Именно жертв — голотропа и трансперсональных техник. Я видел жертв йоги, я уверяю вас, жертв неправильного использования йоги больше, чем получивших пользу.
То есть?
Физических и моральных инвалидов. Прошедших через йогу неправильно.
Это то самое, чего вы опасались, что произойдет с вами, когда вы изучали йогу самостоятельно, будучи еще школьником?
Да. Вспомните, 60-е годы — это огромное количество людей, прошедших Вьетнам и Корею, огромное количество людей, прошедших марихуану и ЛСД. Кто-то помешался на индуизме, кто-то — на кришнаизме, буддизме. Все это, с одной стороны, создало потребность в эффективной психотерапии, а, с другой стороны, различные психологические направления давали множество методик, осмысленных под прагматически-технологическим углом зрения. Гриндер и Бендлер преломили весь этот опыт с точки зрения самих процессов, а не их контента, содержания. Преломили под новым углом зрения. Выделили фреймы личностного развития, эффективности обучения, влияния на других людей, очень прагматично проанализировали весь объем знаний и опыта. Кстати, то же самое в то же время в Советском Союзе делал Гальперин.
Речь о метаструктуре психологий и терапий?
Каждое направление в психологии видит человека по-своему, под своим углом зрения. Так вот НЛП — это не проекция объекта, это проекция проекций. Это способ видения способов видения. НЛП заняло место между различными направлениями в психологии, а может быть — чуть-чуть над. Огромному числу людей необходимо было именно это, это было необходимо и психотерапевтам.
Дилтс (я уверен, что сейчас это человек №1 в НЛП) изучает тексты и факты биографий гениальных людей, от Моцарта до Эйнштейна с целью обнаружить и описать метапрограммы гениальности. В арсенале американских НЛПистов есть американские направления психологии и психотерапии. Однажды Гриндер сказал мне: «Знаешь, кто
по-настоящему является отцом НЛП? Не я и не Бендлер. Не Милтон Эриксон и Вирджиния Сатир. Узнадзе и Лурия — вот кто! Они закладывали основы того, что мы потом развернули.
Жаль, что в свое время у нас не было их текстов!»
Я говорю о грузинской школе исследователей бессознательного, в свое время я работал с учениками Гальперина. К сожалению, Гальперин работал для армии, и его тексты не так известны.
Учились ли вы у представителей интегральной психологии тем психотехникам, которые пришли с востока? Как вы относитесь к шаманским, трансперсональным техникам?
Да, изучал, и в своих тренингах использовал элементы и йоги, и шаманских идей Кастанеды, и практики Ленхобоева. Меня привлекали как эксперта при изучении случаев полтергейста — они возникают как спонтанный или индуцированный транс. Я был экспертом в экспедиции 1-го канала телевидения по циклу передач про амазонских индейцев и шаманов. В 1990 г. на Филиппинах изучал хилеров…
Продолжает ли учиться мастер НЛП Ситников, у кого и чему?
Как только появляется такая возможность. Я очень люблю учиться. Мы работаем и в политическом, и в бизнес-консалтинге, и во всех областях, где работают наши клиенты, мы сталкиваемся с чем-то новым. С новыми людьми и с новыми знаниями. На днях выпустили новую книгу — по метатеории консалтинга.
Голдан Ленхобоев
Из дальних углов Бурятии к нему потянулись люди. Случались дни, когда он принимал до четырехсот человек. Это было возможно, потому что диагностика занимала у него 10-15 секунд и всегда была очень точной: я часами наблюдал его работу и опрашивал десятки людей. Ошибок в диагнозах не было.
А потом ассистенты лекаря выдавали больным пронумерованные порошки. Бурятский обком эту индивидуальную трудовую деятельность вскоре прикрыл.
Однако сами обкомовцы продолжали лечиться у Ленхобоева (я тому свидетель).
От них о тибетском медике узнали в Москве. Ленхобоева стали вызывать в «кремлевку». Я видел у него визитные карточки маршалов Жукова и Малиновского, генконструктора Яковлева и других. Лечилась у него и литературно-художественная Москва.
Борис КАМОВ «Совершенно Секретно» №04 Апрель 2001