Что нас особенно радует в наших детях? Что расстраивает? С чем мы связываем свои самые сильные чувства по поводу будущего наших детей? Что более всего тревожит, что вселяет надежду?
В этот раз редакция всерьез озаботилась демографической проблемой России, но посмотрела на нее со стороны. Не с той стороны, с которой смотрят экономисты, склонные материально поощрять рождаемость, а совершенно с другой. Мы осмелились задать несколько очень личных вопросов по поводу чувств, которые вы испытываете к своим детям: Что нас особенно радует в отношении наших детей? Что расстраивает? С чем мы связываем свои самые сильные чувства по поводу будущего наших детей? Что более всего тревожит, что вселяет надежду? Текст датирован 2006 годом
Светлана Майбродская
старший копирайтер BBDO Moscow (сейчас – руководитель Wordshop BBDO)
Мне нравится, что Муся
(я так называю свою дочку) становится взрослой и всё более самостоятельной.
И уже может сама отвечать за свои поступки. Нравится, что не хочет меня «грузить» своими детскими «проблемами». Нравится, что у неё появилось Ироничное отношение к жизни и, хотя эта ирония часто бывает в мой адрес, я в душе горжусь этой её новой чертой. Ещё мне нравится её внутренний стержень, который даже в детстве помогал ей многие вещи чувствовать интуитивно и не совершать необдуманных поступков.
Не нравится, что она часто стала врать.
Я когда-то читала, что это особенность переходного возраста — так ребенок защищается от необходимости говорить правду. Но мне стало труднее обсуждать с ней школу, отношения с бабушкой и дедушкой, с одноклассниками.
Я пока не загадываю слишком далеко вперёд.
Она заканчивает четвертый класс. И нам до её будущего, как до Канадской границы. Конечно, хочется, чтобы она поступила в институт и получила бы интересную профессию. Хочу, чтобы пока училась хорошо, не болела, летом отдохнула бы где-то на море, чтобы между нами были теплые отношения. Дальше этого пока не думаю.
Алексей Плуцер-Сарно
главный редактор СТС Медиа, тележурналист, лексикограф (сейчас – известный деятель культуры:))
У меня два сына — Яков и Семен. Меня радует сама идея, что у меня есть дети, что их зовут Яков и Семен. И меня восхищает само безумие этой идеи. Ведь это очень странно и непонятно — ДЕТИ. Кажется, что это очень просто, ведь дети есть у всех. Но если задуматься, то совершенно непонятно, откуда они берутся, кто они такие и почему мы называем их детьми. То есть, в конечном счете, меня радуют мои иллюзии, мои фантазмы.
А дети — это и есть мои фантазмы. Ну, например, мне кажется, что они умные, талантливые и красивые. То есть, что они обладают каким-то особо прекрасным внутренним миром. Но, к сожалению, как говорил Александр Моисеевич Пятигорский, внутренний мир — это неотрефлексированная херня. Только он вместо слова херня говорил еще более жесткое слово. И в конечном счете меня больше всего радует, что это все МНЕ КАЖЕТСЯ, что все это не взаправду. Меня просто восхищает этот мир, в котором иллюзии так потрясающе достоверны и так осязаемы. Как дети.
В отношениях с детьми меня больше всего расстраивают те мои дети, которые еще не родились. Меня очень огорчает, что я даже не знаю, сколько их будет, когда они родятся, как их будут звать, кто будут их мамы и как сильно они будут меня любить. Мамы. Впрочем, «Мамы всякие нужны, Мамы всякие важны».
Меня тревожит, что мои дети когда-нибудь умрут. Ведь это неизбежно. Но в меня вселяет надежду тот факт, что это произойдет, как я надеюсь, уже после того, как они обзаведутся внуками. Но самое мое сильное чувство — это моя любовь к моей дочери, которой у меня пока нет. И не известно, будет ли она вообще.
Хотя, с другой стороны, я смотрю на жизнь через призму вечности, поэтому меня, по большому счету, пока ничего не тревожит.
Александр Гиршон
психолог, ведущий тренингов по танцевально-двигательной терапии
Мои дети напоминают мне о моем «внутреннем ребенке»: непосредственности, гибкости, свежести взгляда на мир. Больше всего меня радует, что я могу учиться у них.
То, что меня иногда расстраивает — это невозможность показать им те «очевидные» ошибки, которые они совершают.
Все-таки каждый наступает на свои грабли столько раз, сколько ему потребуется.
И я понимаю, что не могу предугадать их судьбу, не могу подстелить соломки в нужных местах, что они наследуют не ценности, а, скорее, способы обращения с ценностями.
И это одновременно тревожит меня и восхищает.
Наверное, лучше всего «правильное» для меня отношение к детям высказано гениальным Халилем Джебраном:
«Ваши дети — это не ваши дети.
Они сыновья и дочери Жизни,заботящейся о самой себе.
Они появляются через вас, но не из вас.
И, хотя они принадлежат вам, вы не хозяева им.
Вы можете подарить им вашу любовь, но не ваши думы,
Потому что у них есть собственные думы.
Вы можете дать дом их телам, но не их душам,
Ведь их души живут в доме Завтра, который вам не посетить, даже в ваших мечтах.
Вы можете стараться быть похожими на них, но не стремитесь сделать их похожими на себя».
Игорь Попович
персональный консультант, психолог, руководитель программы PsyDesign
Меня радует гибкость моего сына, которая уже появилась, радует, что мне удается помогать ему быть гибким и пластичным. Радует количество девочек вокруг него. Гибкость означает адаптивность в любой ситуации, коммуникабельность. Зовут его Арсений, ему скоро 8 лет, я беру его с собой, когда путешествую со своими друзьями, психологами, например, в Финляндию. Так получается, что все друзья молодые, у них еще нет детей и он — единственный ребенок в нашей компании.
У него несколько романов бывает за время поездки, со взрослыми женщинами, романов-влюбленностей. Я радуюсь его способности влюбляться, его доброте, открытости. Особенно приятно, что по нему женщины судят обо мне.
Расстраивает то, что он для меня как катализатор — и я реагирую на его проявления не всегда так, как хотел бы. Для меня это критерий моего профессионализма — я считаю, что психолог должен быть профессионалом, прежде всего, в отношении близких ему людей.
Если в своей семье психолог заботлив и бережен, это настоящий профи. Я огорчаюсь, но не по поводу его, а по поводу своих реакций.
Я никогда не поднимаю на него руку, не шлепаю его, стараюсь голос на него не повышать. Я имею ввиду внутренние свои реакции, которые я не выражаю. А в сыне меня ничего не расстраивает, я его люблю. Я очень хотел бы, чтобы в моем детстве мои родители могли бы дать мне то, что мне сейчас удается дать ему. Мои надежды связаны с его счастьем, с его свободой и гибкостью. Ничего в его будущем меня не тревожит. Он со всем справится.
Марина Мелия
коуч-консультант, руководитель компании “ММ-КЛАСС”
У меня трое детей. Старшему сыну Алексею — 34 года, Илье — 30 и дочери Марине — 21 год. Меня радует, что несмотря на активность моей натуры, четкий свод определенных правил, мне удалось их не подавить. Они абсолютно разные, очень самостоятельные и занимаются в жизни разными вещами. Алексей — историк, занимается наукой — историей периода с 1921 по 1941 год и на высоком профессиональном уровне —фотографией. Он человек творческого склада, а не коммерческого. У Ильи же очень сильно развит дух предпринимательства.
У него несколько успешных проектов в разных сферах, в том числе в недвижимости.
Дочь пошла по моим стопам: закончив экономический факультет плехановской Академии, сейчас изучает клиническую психологию и мечтает заниматься коуч-консультированием.
Абсолютно разные сферы, абсолютно разные деловые качества. Но при всей их «разности», мои дети очень одинаковые в сущности, их объединяют общие ценности и нормы.
Я убеждена, что они честные, порядочные и ответственные люди, умеют держать свое слово.
Что мне еще нравится? Для моих детей, несмотря на то, что у них большие возможности, будущее связано с Москвой и Россией. А еще их объединяет то, что дело, которым они занимаются, стоит для них на первом месте среди жизненных приоритетов. Так было в семье моих родителей, так есть у нас с мужем, и это наша общая семейная ценность.
Мои дети абсолютно самостоятельные и я уверена, что — если, не дай Бог, со мной что-либо случится — они в жизни уже не потеряются. И дороги, которые они выбрали, мне очень нравятся. Еще радует, что у них есть ощущение семьи и то, что не только в трудную минуту они помогут друг другу, но и порадуются успеху.
Мне в жизни удалось сочетать и семью и работу. Не знаю, насколько это получится у них. Пока они еще не определились со своими семьями, со своими «вторыми половинами». Возможно, это связано со слишком высокой планкой, возможно с изменением отношения к браку в обществе. Не знаю. Но это, наверное, как раз то, что иногда беспокоит.
Андрей Максимов
телеведущий, писатель, режиссер
Моему сыну, Андрею, 7 лет. Боюсь, конечно, сглазить, но ощущение, что растет хороший человек. Это-то более всего и пугает: у меня
нет уверенности в том, что хорошим людям живется лучше, чем плохим.
На мой взгляд, чтобы мужчина был счастлив, Бог должен сделать ему три подарка. Веру в Бога — она дает правильные ориентиры в жизни.
Здоровье — только оно дает силы жить. Увлеченность каким-то делом — потому что без этой увлеченности мужчина будет страдать.
Если Бог подарит еще и любовь — то это замечательный бонус.
Как помочь Богу в том, чтобы мой сын получил эти подарки?
Однозначного и четкого ответа, конечно, нет. Это и тревожит.
С самого своего рождения Андрей мечтает быть актером. Все время придумывает и ставит спектакли. Такое увлечение сына, конечно, тревожит, но и радует: очень важно, чтобы увлечение было.
На мой взгляд, ребенок — это не чистый лист бумаги, на котором можно написать что угодно, а уже данная Богом мозаика, и в наших силах разложить ее так, чтобы получился наиболее красивый узор.
С рождения моего сына и до сих пор самые сильные чувства связаны с тем, чтобы с этим узором не ошибиться, навязывая ему то, что Богом не дано. А тревожит более всего то, что наша страна до сих остается государством непредсказуемым. Та же армия… Разве может любого отца не тревожить сам факт того, что она есть?
А надежду вселяет характер Андрея, его общительность и свобода, его умение сходиться с людьми, его самостоятельность. И то еще, что, как мне кажется, моя любовь должна его хранить — а иначе зачем она нужна?
Александр Орлов
директор Института Практической Психологии ГУ-ВШЭ
Моей дочери — 31 год, а сыновьям — 8 и 10 лет.
Главное, что меня радует — мирная жизнь. Ведь все (!) поколения моих соотечественников, начиная с моих родителей, жили в страшных, нечеловеческих условиях войн и революций. Радует свобода, расширяющийся доступ к информации, возможности путешествий и общения.
Расстраивает прессинг ординарности, приземленности, пошлости, деструктивности — всего того, чего много в окружающей жизни. Иногда расстраивает то, что очень многое в современной жизни дается детям очень легко, без какого-либо труда, без личных усилий, и они, естественно, слишком многое не понимают и не ценят в жизни.
Я очень надеюсь, что их жизнь сложится в соответствии с их индивидуальными интересами и запросами, их собственными представлениями о том как следует жить, что им не придется перестраивать и ломать себя в соответствии с какой бы то ни было формой, заданной извне. Я искренне верю, — тогда они смогут добиться своего максимума в жизни, смогут стать теми и такими, какие они есть на самом деле.
Тревожит наш социум, который продолжает свои колебания между авторитарно-полицейским государством и либеральным гражданским обществом. Это неизбывная тревога, от которой невозможно абстрагироваться. Что же касается надежд, то они всецело связаны с лобализацией современного мира, в котором безумным анклавам тоталитаризма и человеконенавистничества остается все меньше и меньше и времени, и места.
Ангелина Шам
психолог, руководитель «Мета-Фрейм Консалтинг»
В социальном плане радует то, что общество, в котором они растут, гораздо более цивилизованное, чем это было в моем детстве, и это дает им много возможностей: они знакомы с благами цивилизации и мировой культуры, им доступна любая информация (книги, кино, музыка), они путешествуют по миру (пока вместе с нами), выбирают школу и вид увлечений, если заболеют, то смогут лечиться с помощью современных фармацевтических препаратов.В личном плане меня, как мать, радует, когда они проявляют взрослость и самостоятельность в поведении и суждениях. Очень приятно бывает слышать от них какие-то совсем не детские мысли о книгах, людях, событиях и об «устройстве бытия».
Расстраивает, что у них мало человеческого общения со сверстниками, слишком сильное увлечение компьютерами и кино, мало креативности по поводу свободного времяпровождения. Расстраивает, когда они не разделяют моих ценностей, которые я считаю общечеловеческими: порядочность, честность, ответственность…
Мои самые сильные чувства по поводу их будущего — это чувство моей ответственности за то, как я их подготовлю к этому самому будущему.
Я не прогнозирую их будущего.
Мне просто очень хочется, чтобы они занимались в жизни тем, что доставляет им настоящее удовольствие. А своим долгом считаю воспитать в них те качества, которые, на мой взгляд, необходимы современному человеку.
Что тревожит? Да, наверное, наркотики. Тревожусь за их окружение. Хочу, чтобы они выбирали друзей содержательных, от которых можно чему-то научиться полезному и научить их.
А вот надежду в меня вселять не надо.
У меня нет никаких надежд, потому что это самое большое зло для человека — надежды. У меня есть знания, принципы и базовые убеждения о себе, о людях, и о том, как человек с помощью собственной модели мира управляет своей жизнью.
Это и дает мне понимание того, как воспитывать детей, и полную уверенность в том, что все будет происходить самым наилучшим образом.