Трансперсональная психология предъявляет запредельные требования к предмету исследования. Что исследует трансперсональная психология, какие практические методы терапии родились на основе трансперсонального подхода? Интервью Елены Гордеевой
Трансперсональная психология, Станислав Гроф, пренатальные матрицы, МЧС и ФСБ, психиатрия, холотропное дыхание – вот ключевые слова к этому интервью.
Расскажите, как вы пришли в профессию.
Еще в школе меня интересовали проблемы человеческой психики, психология в те годы была малопопулярна, психотерапии как таковой не было, поэтому я поступила в мединститут с желанием стать психиатром. Выучилась, работала в судебной экспертизе, потом в остром психиатрическом отделении. В 1989 году в Россию приехал Станислав Гроф, на семинаре которого я впервые соприкоснулась с таинственным и интересным трансперсональным миром. С тех пор я «заболела» трансперсональной психологией и психотерапией. В это же время в нашу страну хлынула волна иностранных специалистов. Я посещала семинары по психоанализу, дыхательным техникам, гипнозу, НЛП, практически все, куда можно было попасть. Я только успевала зарабатывать на обучение и учиться.
И, наконец, мне муж сказал: «Ну, сколько можно зарабатывать на семинары? Давай организуем учебный центр, и там же будем учиться». И мы организовали образовательный центр «Психотерапия», и стали учиться «у себя». В это же время я ушла из психиатрии. 8 декабря 1992 г. в нашем центре прошел первый семинар по холотропному дыханию.
Через пять лет работы психотерапевтом я поняла, что мне не хватает знаний, и получила второе высшее образование по психологии. К этому времени наш учебный центр превратился в Институт психотерапии и клинической психологии.
У вас родители были психиатрами?
Нет, нет. Мама — инженер, папа — журналист. У нас врачей в семье не было, кроме прадедушки, он был терапевтом.
Вы были знакомы с Грофом?
Что значит знакомы… Он, как и все американцы, очень дружелюбен, со всеми легко общается, для всех — Стэн. Я знакома, но не ручаюсь, что он знаком со мной.
Вас поразила работа Грофа?
Да, действительно так. Это было полностью новым. Когда он приезжал в Россию еще раз, меня уже интересовали более конкретные вещи, я уже могла задавать вопросы. К этому времени я не только изучила многие направления трансперсональной психологии, но имела уже и практический опыт применения.
Знаю, что вы создали свой метод работы. Он чем-то отличается от метода Грофа?
Мой метод сложился к 95 году. Холотропное дыхание — лишь маленькая часть трансперсональной психологии и малая часть моего метода. Он назывался по-разному, в итоге я остановилась на названии «клиническая трансперсональная психотерапия».
Какова область применения этого метода?
Посттравматические расстройства, кризисные состояния личности, психосоматические расстройства, тяжелые неврозы, депрессии, то есть те состояния, когда поставлен диагноз, и использовать метод в работе может врач или клинический психолог. Метод клинической трансперсональной терапии позволяет обращаться к глубинным слоям психики и работать с давно забытыми травматическими событиями. Трансперсональные техники освобождают мощную энергию, накопленную в психологических защитах, оберегающих человека от обращения к травматическим переживаниям, и эта энергия используется для исцеления, осознания и решения актуальных в данный момент задач.
В процессе работы я отмечала, что, независимо от проблематики клиентов, переживания и воспоминания всплывают в определенной последовательности. Вначале — детско-родительские отношения, потом проблема чувств, далее взаимоотношения с противоположным полом, экзистенциальная составляющая запроса (вопросы существования, смысла, смерти, одиночества). И в целом весь процесс завершается инициацией рождения, «возрождения».
Каждый семинар, сеанс, каждый день должен быть завершен возвращением в реальность, комфортную реальность. Если я наблюдаю, что человек выражает словом и телом дискомфортные, негативные переживания, то мы прорабатываем их, стабилизируем состояние, избавляем от негатива.
Метод глубинный и сложный, его не имеет смысла использовать для личностного роста, получится «из пушек по воробьям», хотя и здесь он очень хорош. Однако в руках неподготовленного специалиста он может вызвать много побочных эффектов, например, возникновение зависимости от трансперсональных состояний, потому что эти состояния удивительны, интересны, иногда очень приятны.
Что вы применяете, чтобы ваш клиент не получил зависимости от метода или психоз?
Во-первых, в процессе практической работы были созданы критерии предупреждения осложнений и наработаны методы интеграции после сеансов и социальной адаптации клиента после трансперсональных групп.
Во-вторых, психоз здоровому человеку не грозит.
Однако трансперсональная психотерапия описана во множестве книг, и описания в основном содержат переживания клиентов, которые очень интересны и захватывающи. Также в книгах Грофа по холотропному дыханию есть намеки, что с помощью этого метода излечиваются такие психические заболевания, как шизофрения и маниакально-депрессивный психоз. Все это вместе взятое привлекает много людей, которым трансперсональные методы противопоказаны. Поэтому на данные группы приходится тщательно отбирать клиентов, исходя из принципа «не навреди». Например, если на сеансы трансперсональной психотерапии попадает больной, страдающий приступообразной шизофренией в состоянии хорошей ремиссии, то есть очень большая вероятность возвращения психоза.
Я спрашивала у Грофа: «Какой у вас катамнез при лечении шизофрении?» (то есть, что ему известно о том, как его клиенты жили год, два, пять после его сеансов). Он ответил, что не отслеживал их состояние после прохождения его групп.
В-третьих, нельзя проводить уикенды, одно-, двухдневные сеансы холотропного дыхания. У нас уходит 9-10 дней на проведение обычной терапевтической группы. А двух дней хватит лишь для того, чтобы «разобрать» человека, но не остается времени для проработки опыта, его осознания и социальной адаптации клиента.
На наших группах используется не только холотропное дыхание. В структуре работы — сеансы ребефинга, психосинтез, медитации, много времени посвящено работе с телом, рисунками, а главное, переработке и осознаванию полученного опыта, адаптации человека с новым видением мира в прежнем социуме.
После подобной группы клиент выходит на новый уровень развития, и проблемы, с которыми он пришел, перестают быть проблемами.
Если люди освоят ваши методики, то не станут ли они, стремясь к гедонистическим целям, самостоятельно «уходить в транс»?
Групповая работа показывает участникам ограничения метода. Переживания в измененных состояниях сознания могут быть не только приятными, но и негативными, очень болезненными. Могут быть агрессивные проявления, когда хочется выместить свою агрессию на окружающих; можно почувствовать себя птицей и «полететь» с балкона. Не факт, что это обязательно произойдет, но вероятность такая есть. Поэтому проводить дыхательные психотехники самостоятельно — категорически нельзя. Есть много мягких и развивающих трансперсональных технологий, которые можно использовать самостоятельно.
Может ли трансперсональный опыт быть полезен практически здоровому человеку?
Трудно ответить. Если человек не сформулировал запрос, если он не знает, чего хочет, то бесполезен. Посмотреть, что происходит с другими участниками группы, или побывать в трансперсональных состояниях — это слабый мотив. Мы не принимаем в группу таких участников. У любого человека есть какие-либо запросы, любой человек чегонибудь да хочет. Но если мотивации нет, не будет и эффекта от работы.
Вы работали в области психотерапии катастроф, сотрудничали с МЧС. Расскажите о своей работе.
Я работала главным психофизиологом МЧС. Это была психологическая, психотерапевтическая и психиатрическая работа со спасателями. С тех пор я и стала интересоваться проблемой посттравматического стресса. По этой же тематике защищены обе мои диссертации. Сотрудники нашего института представляют собой подготовленную команду, которая знает, что необходимо делать в чрезвычайной ситуации и какую необходимо оказывать помощь. Мы работали на Норд-Осте, с пострадавшими во время взрыва в метро, с пострадавшими в Беслане. Своевременная психологическая помощь предупреждает развитие посттравматического стрессового расстройства.
Катастрофические ситуации очень различаются по той причине, что их породила. Война во Вьетнаме была прекращена, во многом, благодаря тем людям, которые пережили травматический опыт сами, теми, с кем психологи не работали.
Да, я с вами согласна, что на прекращение войны повлияли сами военнослужащие и члены их семей. Однако если бы участникам боевых действий была оказана своевременная помощь, то число пострадавших от этой войны значительно бы сократилось.
С момента окончания боевых действий и по 1990 год покончили жизнь самоубийством более 50 тысяч ветеранов войны во Вьетнаме (это притом, что в самой войне погибло около 58 тысяч американских солдат). Среди ветеранов, боевой опыт которых был связан с повышенным риском для жизни, наблюдалась выраженная тенденция любым способом (в основном — алкоголь и наркотики) уйти от переживаний, связанных с войной.
Вы задавали себе вопрос, откуда у вас возник интерес к постстрессовым состояниям?
Этот вопрос я задавала и себе, и задаю своим студентам. Просто так никто не приходит ни в спецслужбы, ни в спасатели, и не становится специалистом, работающим с людьми, пережившими травматический стресс. Что-то должно было случиться в их жизни, может, в детстве или позже, явно был какой-то травматический опыт. У себя такой опыт я нашла и работала с этим.
Что можно сказать о людях, у которых повышенная склонность к риску? Относятся к этим людям спасатели, сотрудники спецслужб?
Да, практически все встречались с «экстремалами», людьми, у которых есть тяга к риску.
Это можно рассматривать как зависимость от стресса. Она даже имеет название — симпато-адреналовая. Принято говорить, что они гонятся за адреналином,
но все не так просто. В стрессовой ситуации в кровь выбрасывается большое количество адреналина, норадреналина, человек становится возбужден и готов к
неоправданному риску. Одновременно включаются стресс-лимитирующие системы, которые предотвращают повреждение органов человека гормонами. Ведущей стресс-лимитирующей системой является система эндогенных опиатов, которая вырабатывает эндорфины — внутренние наркотики, аналоги морфина. Под их влиянием «экстремал» испытывает эндорфиновый «кайф», хотя психологически свое состояние связывает со стрессом и адреналином. И с годами стрессовой стимуляции требуется все больше и больше.
Я не стала бы относить к «экстремалам» спасателей и сотрудников спецслужб, однако, несомненно, такой компонент в их физиологии может присутствовать.
Ваше отношение к приказу Минздрава о запрете на психотерапевтическую практику без диплома о медицинском образовании.
В западных странах психотерапевтом может быть как врач, психолог, так и любой человек с высшим гуманитарным образованием, прошедший специальное обучение.
У нас в стране психотерапевтом может быть только врач-психиатр.
Я считаю, что приказ надо менять. Однако пока не будет принят закон о психотерапии, Минздрав не в силах чтолибо изменить. Клинический психолог ничуть не меньше врача психотерапевта подготовлен в области психотерапии, отличие лишь в том, что психолог не назначает лекарств. Однако выпускники нашего института, прошедшие переподготовку по клинической психологии, даже в психотропных препаратах очень хорошо ориентируются.
Почему в вашем Институте нет программы психоанализа?
В рамках базовой подготовки по клинической психологии у нас есть курс по основам психоанализа и психоаналитической терапии, но глобальной программы по психоанализу действительно нет. Сейчас много институтов, которые обучают психоанализу. У нас есть длительные программы, ориентированные на практикующих специалистов, по таким направлениям, как символдрама, арттерапия, телесно-ориентированная, трансперсональная психотерапия, эриксоновский гипноз, НЛП, терапия нового решения
Гулдингов и многие другие программы, которые не представлены в других вузах.
Что у вас есть для студентов уникального?
У нас уникальных три программы. Первая – это «Психотерапия кризисных состояний и постстрессовых расстройств», к сожалению, сейчас это очень актуальная тема. Программа гибкая и рассчитана как на опытных специалистов, так и на начинающих. Вторая программа — «Психотерапия за-висимого поведения», где рассматриваются все виды
зависимостей (от алкоголизма и наркоманий до игровой, компьютерной и любовной зависимости), проблема со-зависимости, работа с семьей зависимого человека.
Третья — это переподготовка по клинической психологии (возможна специализация по детской и подростковой психотерапии).
Нашел информацию, что скоро в Москве будет Конгресс по перинатальной психологии. Вы к этому причастны?
Сотрудники и студенты института будут в нем участвовать. Мы работаем с Минздравом по продвижению соответствующей программы подготовки для клинических психологов. Эта программа может стать противовесом «духовному акушерству», где достаточно мало подготовленных психологов и врачей.
Оптимально — это когда происходит «сознательное зачатие», когда у мамы и папы не возникает даже мысли «оставить ребенка» или — нет. С позиции трансперсональной психологии, такие мысли — это нарушение базового права на жизнь, и эти размышления родителей отражаются на жизни ребенка.
Минимальный курс по перинатальной психологии для акушеров, гинекологов — это просто обязательно!
Состояние женщины, когда она ждет малыша, когда она не боится — это все очень важно! От этого зависит прохождение родов, и от всего этого — дальнейшее развитие ребенка.
В большей мере, чем от наследственности?
Наследственность — это не только гены. Это и семейные сценарии. Осознавание своих стереотипов поведения, которые перешли от родителей, уже во многом помогает измениться. Если понимать, какие ошибки в воспитании допускали бабушки и дедушки, то их можно избежать при воспитании своих детей, то есть уйти от этих сценариев, изменить их оптимальным образом.
Вы можете оценить, что важнее — гены или семейные сценарии?
Если брать по опыту терапевтических групп, которые я провожу, то семейный сценарий, значимые взрослые, по образу и подобию которых формируется Супер-эго человека – решающий фактор развития. В данном случае мы не берем в расчет «наследственные» заболевания.
«Теплая» или «холодная» (без эмоций) семья — многое определяет в развитии ребенка! Даже, если роды проходили с осложнениями, то последствия можно компенсировать соответствующим уходом за ребенком в раннем периоде. Если вовремя перерезать пуповину (когда она перестанет пульсировать), прикладывать к груди прямо на родильном столе, оставлять ребенка рядом с матерью, популяризировать грудное вскармливание — то есть вероятность, что ребенок будет меньше болеть, вырастет психологически зрелым, стрессоустойчивым, интеллектуально развитым.
Я считаю, что ближайший постнатальный период (после родов) оказывает решающее значение на интеллект. Да, именно, — неделя после рождения! Если создать соответствующие условия для ребенка, те силы, которые идут «на выживание», на адаптацию к новой среде, могут пойти на развитие. Распространение и применение знаний перинатальной психологии может повысить интеллект и психическое здоровье нации.
Станислав Гроф (Stanislav Grof)
Чешско-американский врач и учёный, отдавший более сорока лет исследованиям необычных состояний сознания и духовного роста, один из основателей и виднейших представителей трансперсональной психологии. По мнению многих экспертов, наряду с Фрейдом и Юнгом, крупнейший реформатор психологии и психиатрии ХХ века, заложивший основы психологии будущего. С 1961 г. проводил исследования применения ЛСД и других психоделиков для лечения психических расстройств.
В 1973-87 гг. разрабатывает технику холотропного дыхания — уникальный метод психотерапии, самопознания и личностного роста. В настоящее время профессор факультета психологии Калифорнийского института интегральных исследований.