Сновидный мультфильм от питерского автора Theodor Bastard представляет синтез древней сказки, шаманизма, современной реальности, представленной средствами flash на современный лад. Сопровождается горловым пением, пробуждающим энергию из мрака северной ночи
Сновидный мультфильм Selva от питерского автора Theodor Bastard представляет трактовку древней сказки на современный лад. Сопровождается горловым пением, пробуждающим энергию жизни из мрака северной ночи.
Точнее, это синтез древней сказки, шаманизма, современной реальности.
Мультфильм как сон. Особо мрачный, русско-северный. В первой четверти фильма горловое пение представляет из себя именно те звуки, которые я слышал когда мне было около 3-4 лет и я сильно температурил. Боялся этих звуков, реальная жуть.
Но если присмотреться внимательнее – всего лишь сон, применим гештальт-анализ снов. Все персоны – части личности. Скорее всего, это сон наблюдающего, смотрящего мультфильм. Это правильно, его, мужчины, нет во сне, в мультфильме.
В самом начале мультфильма молодая женщина с прямыми черными волосами ждет зачатия, которое так и не происходит: нет любимого. Ее венок, отправленный по водам искать рук возлюбленного, уплывает мимо людей, в морскую даль. Но каким-то неведомым образом, женщина зачинает двойню, причем один плод символически проглатывает другой, что в гинекологической практике не редкость: не всегда два плодных яйца удерживаются в матке, часто происходит отторжение братьев, и остается один самый подходящий плод. Об этих событиях на заре жизни мало кто знает, но конкуренция и борьба за место начинается с кукушкиного гнезда…
Снится образ злой свекрови, тем не менее, потом помазавшей ребенка кровью щуки – это инициация, как крещение. Щука – хозяйка дня и ночи, как образ. Но в славянских традициях согласно замысловатой сказке «Иван коровий сын», щука – это символ плодородия, от поедания ее рождаются дети. Точнее – приходит возможность зачатия, ведь сами-то дети рождаются от витязей. Повторим, в мультфильме витязь отсутствует, наблюдает. Его роль играет фаллическая бабка, плюющая, одноглазая ворожея.
Бытовой образ злой тещи, или свекрови, не суть.
У злой бабки просто нету сил, ее одолевают мрачные мысли-черные птицы: родственница не может родить. Бабка идет на водоем и вытягивает магическую щуку. Щука, поглотившая солнце, принесена в жертву. Солнечная кровь из ее брюха крестит младенца. На его лбу появляется знак отличия, как внутриутробная память о том, кто когда-то на третьей-четвертой неделе он изгнал своего брата. По форме знак напоминает червя-паразита, такие водятся в щуках и других хищных рыбах севера.
В ткани фильма виден еще один ужас: с неприятным криком ребенок утягивает мать в кроватку, которая переполняется молоком, мечтой вечной сытости и любви, символическим универсальным питанием. Что это было? Ребенок затягивает маму в люльку так быстро, молниеносно и страшно – это понятно, матери хочется спать, очень хочется, и она ждет, пока ребенок заснет и потом моментально «проваливается» в сон.
Всякие зловещие птицы – это преграды, страхи, исходящие от древней бабки, которая не справляется со своей мужской, фаллической ролью властной добытчицы, вылавливающей щуку, чтобы достать солнце из ее брюха.
Гигантская корова – это питающий мир, на первый взгляд. Но если присмотреться, вымени у коровы нет, и она ест деревья. Что очевидно, в ткани мультфильма это вовсе не кормилица, а символическое животное. Корова – это время, медленное, жующее и безмолвное.
И в этом мультфильме – мрачной сказке, делается существенный вывод, о том, кто на самом деле кормит Мир. Кормит не корова, а мать. Молока столько, что оно утапливает весь мир вокруг. Тонет и бабка, и корова, и от земли остаются лишь кочки. Белые молочные сладкие сны…
Кто сделал Мультфильм? Питерские Theodor Bastard при участии Антона Дмитриева из группы Verba, который прописал партии гитары и Яна Никитина из группы Театр Яда, которому принадлежат партии горлового пения. Режиссёр: Артур Меркулов.
Вот иллюстрация из детской книжки Чуковского. Корней Иванович был особенным писателем. В его произведениях реальность так же сновидна, необычна. Но, в то же время, его творческая реальность тесно переплетена с реальностью конвенциональной.