Три интервью о том, какое первое воспоминание о деньгах у наших экспертов. Первые заработанные деньги – вспомните, какими они были у вас! Воспоминаниями о первых деньгах делятся Марина Мелия, Александр Орлов и Марик Хазин
Три интервью про первые деньги: Марина Мелия, Александр Орлов, Марик Хазин
Марина Мелия, руководитель компании “ММ-Класс”, кандидат психологических наук
Мои дети:
Алексей – 32 года, историк; Илья – 29 лет, предприниматель; Марина (мл.) – 20 лет, студентка, сотрудник отдела рекламы банка
…и зарабатываю, и трачу я деньги с удовольствием
Свои первые деньги я получила в 15 лет, когда стала работать санитаркой в терапевтическом отделении для тяжелых больных московской городской 81-й больницы. Моя первая зарплата составляла 45 рублей, я очень хорошо это помню, такой была ставка санитарок в то время. Родители отнеслись крайне положительно к моему решению. Работать я пошла, чтобы получить стаж для поступления в медицинский институт, тогда этому предавалось большое значение.
С самого начала все, что касается денег, было для меня достаточно определено: деньги значат ровно столько, сколько они значат. Возможно, это объясняется отношением к деньгам в нашей семье. А некий принцип был сформулирован моей няней, женщиной простой, и, может быть, иногда грубоватой, но у нее было очень много различных образных выражений, которые во многом повлияли и на мою жизненную стратегию. Принцип очень простой: “Как потопаешь, так и полопаешь”. Поэтому отношение у меня достаточно рациональное, я считаю, что деньги надо зарабатывать, других объяснений мне искать не приходилось. И зарабатываю, и трачу я деньги с удовольствием.
Разговоров о деньгах у нас, как в семье, так и в той организации, которой я руковожу, немного. Я стараюсь, чтобы все было понятно, как деньги зарабатываются, на что они тратятся, поэтому эта информация всегда открыта. Нет никаких тайн и секретов.
Я всегда со вниманием относилась к желанию своих детей работать и зарабатывать. Такие порывы, безусловно, требуют родительской поддержки и поощрения. Старшие дети — два сына, стали регулярно зарабатывать с 17 лет. Началась их трудовая биография в моей компании. И тот и другой работали видеооператорами. А дочь первые деньги заработала в 10 лет, придумав сюжет видеоролика.
Александр Орлов, директор Института практической психологии ГУ-ВШЭ, директор Центра психологического консультирования ТРИАЛОГ, доктор психологических наук
Мои дети:
Наталья, 31 год, философ, преподаватель МФТИ; Антон, 10 лет, ученик 5 класса школы № 1624 «Созвездие»; Илья, 7 лет, ученик 2 класса школы № 1624
…отсутствие накоплений и прочих знаков денежного благосостояния
Когда и как получил первые деньги — точно не помню. Скорее всего, это была моя первая стипендия в университете. Сколько это было рублей — тоже точно не скажу. Размер стипендии в аспирантуре помню — 120 или 125 рублей, а вот студенческие деньги забылись. Мне было тогда 17 лет. Никакого особого отношения у моих родителей к этим деньгам не было. Честно говоря, я сам не считал их своими («кровными», заработанными).
И, хотя я жил не с родителями, а в студенческом общежитии, отдавал стипендию родителям, не делил деньги на «свои» и «не свои». Как видите, событие не вспоминается как нечто особенное, яркое. Скорее как что-то из категории «рутина жизни».
Похоже, что в отношениях с дочерью субъективно я воспроизводил по поводу денег некий семейный сценарий, поскольку совершенно не помню ее первых денег (ее первой стипендии), не придавал им никакого особого значения и никогда не стремился как-либо побуждать ее зарабатывать деньги. Впрочем, здесь могут быть и особые случаи. Например, какое-то время назад, я всячески побуждал (в том числе и примером, личным участием) «зарабатывать» своих сыновей, когда в Царицынском парке проводились экологические акции, и за каждый мешок собранного мусора детям давали шоколадку. Но, как вы понимаете, здесь также был важен не мотив «заработка» как такового, а то, что получалось в результате сделанной работы. Иначе, как говорят психологи, в моей мотивационной структуре очевидным образом доминируют внутренние, а не внешние мотивы. Это замечательное качество имеет свою оборотную сторону — отсутствие накоплений и прочих знаков денежного благосостояния.
Такое ощущение, что сейчас, в общении с сыновьями темы денег приходится касаться гораздо чаще, нежели в то время (лет 20-25 назад), когда моя дочь была в их возрастной категории. Все-таки
верно, что наше общество постепенно становится обществом потребления, и тема денег становится одним из лейтмотивов нашего существования. Что именно приходится объяснять? Чаще всего — соотношение цены на тот или иной товар, который хотели бы купить дети, и моей месячной зарплаты. Невеселая это тема для разговоров, как вы понимаете.
Важно подчеркнуть, что первый денежный опыт ребенка существует в
неразрывной связи с тем смысловым контекстом, в котором деньги существуют для его родителей. Их «латентная концепция денег» — вот то психологическое условие, которое, на мой взгляд, существенно определяет экономическое поведение выросшего ребенка. Мне кажется, что об этом свидетельствует и мой собственный жизненный опыт.
Марик Хазин, художник, режиссер, гештальт-терапевт, ведущий тренингов: тренинг центр Марика Хазина
Мои дети:
Сын Авраам, 20 лет. Ему еще 2 года служить в Армии Обороны Израиля. Музыкант, танцор, актер.
Дочь Сарай, 18 лет. Окончила гимназию, театральное отделение. Летом подрабатывала организатором свадеб и дней рождения. Едет на месяц в Таиланд со своими подружками,
а в декабре будет мобилизована в Армию Обороны Израиля.
Дочь Авив, 13 лет. Учится в школе с театральной специализацией, танцует и играет на гитаре.
Мои дети, к сожалению, русского языка не знают. Но мечтают его выучить.
…четырехлетний малыш зарабатывает больше министра или генерала
Впервые я начал зарабатывать деньги в 4 года. Мой отец внедрял шелкографную печать в СССР. Летом 1957 года он набрал «халтуру», и в нашем доме был сфабрикован маленький нелегальный бизнес. Мы печатали тысячи листов с изображением солнцезащитных очков, а потом эти листы разрезались соответствующим образом и склеивались в кульки для упаковки черных очков. Я тоже захотел попечатать и попросил об этом моего папу, на что получил резкий отказ: «Ты еще маленький!»
Однако мама вмешалась и научила меня печатать. Более того, я знал, что за каждый отпечаток нам платили полко-пейки. К концу дня я отпечатывал по несколько рублей, за что получал лишние монетки и покупал себе эскимо на палочке. Родители любили в кулуарах хвастаться, что их четырехлетний малыш зарабатывает больше министра или генерала. Я эти разговоры мотал себе на ус, и таким образом поднимал свое самомнение, по крайней мере, оценку моих экономических возможностей. Для меня очевидно, что этот случай стал одной из первичных моделей поведения, которая закрепила меня на экономический успех и независимость.
… так я потерял доверие к самой главной женщине в моей жизни
Но были и другие случаи, которые открывали темную сторону денег. Вот один из них. В детстве мне не хватало внимания моих «предков». Мать работала в две смены, папа — в три. Мне пришлось изворачиваться и проявлять творческую находчивость для изобретения волшебного способа, как предотвратить выход мамы на работу. Мое эксклюзивное изобретение сводилось к особому таланту, которым я умел в свои 3 года пользоваться безо всякого напряжения: я поднимал температуру тела до 41 градуса, ровно настолько, чтобы не умереть, и чтобы все профессора Одессы под дирижерскую палочку моих родителей плясали 24 часа вокруг меня. Взрослые дяди и тети в белых халатах по очереди заглядывали мне в рот, тыкая в горло всякими палочками от любимого эскимо, а потом поили сладкими микстурами и накладывали на мое горячее тело прозрачные стеклянные
баночки, которые предварительно зажигали ярким пламенем горящей ваты, намотанной на штырь и смоченной вонючим тройным одеколоном. Весь этот фестиваль в мою честь, приводил меня в нескончаемый восторг.
Так вот, тогда свирепствовало глупое и вредное поверье, что манная каша лечит от простудных болезней. Сегодня даже такие профаны в сфере медицины, как я, знают, что это выдумка толстых тетей с Молдаванки. Но тогда в эти сказки верил пролетариат, к которому принадлежала и моя мама. Для большей убедительности пользы несъедобного клея с комочками, мама предложила мне за каждую съеденную тарелку этой гадости 25 рублей.
До 1961 года деньги были старые — длинные красивые бумажки. В 1961-м Никита Хрущев их заменил новыми, поменьше размером и не такими красивыми, в 10 раз более дорогими. Но пока это произошло, я немало заработал, съев десятки тарелок смертельной смеси пшеничной крупы с сахаром и молоком. А когда я окончательно выздоровел, пошел к сейфу-полке в шкафу, куда мама складывала мой честный заработок, но ничего там не обнаружил. Так я потерял доверие к самой главной женщине в моей жизни, и через эту призму создавал все свои отношения с женщинами вплоть до самого развода с матерью моих детей в 1997. Эту тему я прорабатывал много лет на частных психологических сессиях и на многочисленных тренингах. Думаю, я немало преуспел и продвинулся в сторону доверия.
… мне уже неинтересно и даже недопустимо «зарабатывать деньги»
До 1982 года все, связанное с темой денег было, как во сне — бессознательным. Когда же в июне 82-го я прошел ЭСТ (Эрхардовский Семинар Тренинг), все поменялось. Особенные изменения наблюдались с того момента, когда я сам начал проводить тренинги на тему ДЕНЬГИ. Это была одна из наиболее сложных тем для персональной осознанной проработки.
Я готов признавать в своих поступках проявления как жадности с одной стороны, так и расточительства и бессмысленного разбрасывания денег. Я наблюдаю с растущим интересом как мне уже неинтересно и даже недопустимо «зарабатывать деньги», но как я готов брать за свою профессиональную деятельность высокую цену, часто не соответствующую принятым рыночным расценкам.
Лет 20 назад мне еще было стыдно брать достойную плату за мою работу. Тратить мне всегда было радостно и легко, даже когда я был студентом, и денег было совсем чуть-чуть, и иногда не хватало на жрачку. Я обожал покупать книги и краски для живописи.
… чтобы хватало на любые прихоти
Со своими детьми я принципиально говорю о деньгах с самого раннего детства. Они получали деньги с 2 лет, чтобы сами себе могли покупать всякие мелочи. И я им рассказывал о деньгах, умышленно якоря их на успех и на денежное изобилие.
Когда моему сыну было 4 года, он спросил, хватает ли мне денег, чтобы купить новый автомобиль. Я ему сказал, что хватает, и на следующий день купил новую машину, чтобы закрепить свои слова.
А ему сказал, что когда он начнет зарабатывать деньги, пусть зарабатывает столько, чтобы ни в чем себе не отказывать, и чтобы хватало на любые прихоти.
Три интервью про первые деньги получились разными. Первые деньги как проективная методика, конечно, не научная, а скорее, популярно-психологическая, годится для того, чтобы человек задумался про свои отношения с деньгами. Конечно, если эти отношения для человека актуальны